Нарвался в ЖЖ вот на такое повествование (видимо, близкого человека)
Последний звонок. Скорбь.
* 28 Май, 2010 at 9:00 PM
Молодой человек решился на суицид. Не выдержал всех проблем, навалившихся на его нелегкие плечи. Тех проблем, которым взрослые не придают значения, и с улыбкой, шутками от слабости своей уходят от разговоров. Он дал смерти время и четко обозначил его конкретным днем.
Это должно было произойти в последний звонок, 25 мая.
Думаю он решил, что если в этот день ему все-таки выставят двойки, и оставят на второй год, то видимо он не зря думает, что все напасти на его голову свыше, и что основа всех проблем он сам. И он просил не делать учителей этого.Он просил их дать ему всего лишь возможность доучиться со своими друзьями. И ведь никто и не сомневался, что лучше учиться, чем в прошлом году, он не будет. Он просил не оставлять его в 10 классе на второй год, иначе, сказал они им, они доведут его до самоубийства. Сказал шутливо. И ему шутливо-зло ему ответили, что не умрут от сего факта. То что шутливо, уже могло вызвать у них подозрение, в том что он не шутит. Он редко шутил. Вообще был молчалив и суров не по годам.
В последний день своей жизни его одноклассники шли отмечать окончание школы в апацху. Он не пошел с ним. Улыбался, как никогда, шутил, был веселым. Вообще то по жизни был очень застенчивым и неразговорчивым, хоть и лидером в классе. И вроде как проскользнуло у него, мол, мы уже и не одноклассники, и, может быть, больше не увидимся. Он так ослепительно улыбался, что вызвал у них только улыбку. Не более того. И ушел, один, домой. А дома никого не было . И он остался один на один со смертью в глаза и со своей надорванной душой. И все закончилось так как закончилось.
Я не видел его последние полтора месяца, и когда неделю назад заехал к ним не узнал его. Он вырос сантиметров на 20. Стал намного выше меня. Заросшие русые волосы кудрились локонами на плечи. Я подумал: Господи, как на парик похоже. Зеленоватые глаза, и скрытая улыбочка в себе. Матовый цвет лица. Такие лица делают нанося массу кремов для журнальных красавцев. Я был поражен - как он мог вот так вот измениться за пару месяцев. Было невольное сравнение с Ангелом.
Весь дом и хозяйство мужское всегда было на нем . Сызмальства. Огромное хозяйство. Его никто не заставлял. Он сам любил все приколотить, сделать огромный забор, коровники, окна вмонтировать, косить. Никого не подпускал к работе. Мы всегда звали его все к себе: приколотить, привентить. И он шел к нам ко всем. Тихо, молча, ухмыляясь всегда в себя, со своими инструментами, к которым никого не подпускал. Он хотел жить в деревне, в своем доме. До старости. Всегда общаясь с землей, как все его предки. Он не хотел стать профессором, и даже тогда в школе дал обещание, что никогда их не опозорит, и не пойдет никуда учиться дальше, просто пусть дадут возможность получить аттестат. Они выставили ему не обычные оценки. То был приговор. И потом правильный, потому что он действительно не знал на тройки многих предметов. Ничего не изменилось, впрочем за предыдущие годы. Ну вот не получалось у него в школе так , как в хозяйстве. Но не углядеть того, что твориться в душе подростка за все годы, непростительно. Для учителей тоже. Может быть даже в особенности. С себя вины не снимаю.
Отца его убили, когда он находился в утробе матери. Практически он был свидетелем этого жуткого события. Так вот и прошло его детство. Без отца. Дом в вечном трауре. Брат отца погиб на войне. Бабушка и мать воспитывали его и старшего брата. Наконец-то они выросли. Наконец-то бабушка его собралась с силами и духом, надеясь на то, что внуки ее возьмут все на себя. Он был очень привязан к бабушке. Ходил за ней всегда, отступив на пару шагов. Не мог терпеть, когда не видел ее пару часов возле себя. Уже с детства, делая непосильную работу, он не позволял ей помогать. Но хотел, чтоб она стояла всегда рядом. Советовался с ней как лучше сделать. А она всегда соглашалась с ним. И он любил, чтоб она приносила ему попить воды. Как взрослому мужчине, которого так не хватало у них в доме. На троих мальчиков-внуков двое погибших отцов-братьев.
Он как будто, вернее наверняка, готовился к этому. И срок назначил. Последний звонок. Как испытание. Звонок получился для него как набат печали. Покосив все вокруг кладбища, прибрав все вокруг дома, прибрав хозяйство, слегка все подремонтировав дома.
Мы виноваты в том, что не поняли того, с чем он борется внутри себя. Все. И родные, и друзья, и учителя. Просмотрели. И никто себе теперь этого не простит. А его нет.
Он ушел. С ослепительной улыбкой на лице. Таким его видели в последний раз. Он не стал этого делать в доме, который любил. Он сделал это в пристройке, словно понимая, что им нелегко будет после этого жить в доме. Все продумал. Но не остановил себя. Не нашел сил, растратил их.
Нам сочувствовали. А мне было тяжело принимать сочувствия. Нас должны были все оплакивать, а мы оплакиваем его. А слез нет. Как его оплакивать. Экзюпери сказал, что мы несем ответственность за тех, кого приручаем. Это о животных, хотя и о друзьях, естественно. Что мы делаем с ними? С нашими детьми? Почему у нас нет ни времени, ни сил, а порой и желания, встать на их место, и понять, что по силе эмоциональной своей, они переживают чувства более трагично чем мы, взрослые. Но только справиться одни с этим не могут. А мы рядом. Параллельно. В скорлупе своих страхов, усталости, нежелания и невозможности уже понять.
Ему было Шестнадцать. Всего. Он прожил ее как глубокий старец. Сам, один. Почти один. Почти не прося о помощи. Только бабушка его , чувствую видимо нутром своим беду, никогда его не бранила, и не укоряла,лелеяла. Но не спасла. Мало видимо этого было.
Не стал бы я писать об этом сегодня. Не было сил. Но понял что надо. А еще прочел у Ели, http://elya-djika.livejournal.com/478592.html, и понял что надо. Легче не стало мне. И думаю, не станет уже никогда.
Что тут сказать? Чем честнее человек, тем чаще его обманывают. Чем он серьёзнее относится к жизни, тем сильнее она его калечит.
Чем человек духовно чище, тем ему труднее жить. Особенно юному пацану - один на один с этой упырскрй бабьей системой.
Я скорблю
