Я могу дать ссылку на другой факт. В исследовании демографии сталинского периода (Е.М. Андреев, Л.Е. Дарский, Т.Л. Харькова Демографическая история России: 1927-1957 http://www.demoscope.ru/weekly/knigi/an … r/adk.html ) авторы восстановили половозрастную структуру населения на начало 1946 года методом обратной передвижки возрастов от переписи 1959 года, используя статистику смертности в 1946-1958 гг. А потом сравнили полученный результат с половозрастным составом по спискам избирателей на выборах в начале 1946 года. И обнаружили любопытное расхождение в численности женщин некоторых возрастов с полученными при расчётах результатами:

Обращает на себя внимание некоторое небольшое расхождение в численности женщин в возрастах 50-69 лет: число женщин в возрасте 50-59 лет по итогам разработки списков оказалось немного меньше, а 60-69 лет - немного больше, чем по нашим расчетам. Есть основания полагать, что это результат умышленного искажения (завышения) возраста частью женщин, сделанное чтобы избежать обязательного (принудительного) участия в разного рода тяжелых физических работах в период войны и после ее окончания, что было возможно среди сельских жителей, не имевших паспортов.
http://www.demoscope.ru/weekly/knigi/an … glava7.pdf , страница 10. Сами диаграммы на странице 2.

Нелли Шульман: «Я спала с немецкими свиньями»
Эти женщины вычеркнуты из истории — вместе со своими горестями, любовью, разлукой и желанием выжить во что бы то ни стало

+T-«Там у нас был уполномоченный с биржи, пожилой, такой смешной, он даже не немец, а с какой-то Ларингии, что ли, я с ним пошла, погуляла, потом он мне даже сам доставал спирт и сигареты...

Вырикова капризно выпятила губы.

— Очень я ими нуждаюсь!.. Я тебе так скажу — лучше иметь дело с военными: во-первых, он временно, значит, рано или поздно уйдет, ты перед ним ничем не обязана. И не такие скупые: он знает, что его могут завтра убить, и не так жалеет, чтобы ему погулять...»

Диалог предательниц Выриковой и Лядской в сакральном тексте советской литературы, «Молодой гвардии» Фадеева, призван показать всю глубину их морального падения. Леночка Позднышева, первая любовь главного героя книги, комсомольца Олега Кошевого, «принимает гостей» уже рангом повыше — не уполномоченных с биржи, а офицеров, которым она, по словам Олега, «продается за прованское масло».

Фото предоставлено автором
На фотографии последнего года войны голландские девушки, арестованные за связи с оккупантами, непринужденно курят и улыбаются. Вряд ли они догадываются о том, что совсем скоро их подвергнут публичной экзекуции — поставят на колени в навозе, обреют волосы и выкрасят головы в оранжевый цвет. Moffenmaiden— «девушки для фрицев», во Франции их называли «подстилками для бошей», на оккупированных территориях Советского Союза — «шоколадницами» и «немецкими овчарками».

В Норвегии, где нацистские оккупационные власти приветствовали связи солдат с местными девушками, во время войны и сразу же после ее окончания от подобных связей родилось 10-12 тысяч детей. Примерно две трети из них были зарегистрированы в документах организации Lebensborn («Источник жизни»), созданной в 1935 году по инициативе рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Эта организация занималась, в частности, распределением в приюты детей, родившихся на оккупированных территориях от сожительства «расово полноценных» одиноких матерей с немецкими солдатами или офицерами. Помимо Германии, Lebensborn управляла родильными приютами в Норвегии, Дании, Голландии, Бельгии и Франции.

Во Франции, по разным подсчетам, родилось до 200 тысяч «детей оккупации». С 2009 года в Германии действует закон, по которому дети немецких солдат и офицеров, рожденные от французских матерей, имеют право на немецкое гражданство. Французско-немецкая ассоциация Cœurs sans Frontières («Сердца без границ») объединяет подобных детей с их ровесниками, рожденными от французских солдат матерями-немками; ассоциация помогает в поисках родственников и устраивает ежегодные встречи.

Разумеется, во время освобождения Европы отношение к подобным детям было совсем иным. Героиня рассказа Сомерсета Моэма «Непокоренная», француженка, убивает своего ребенка, рожденного от немецкого солдата. «Непокоренная» была написана Моэмом в 1944 году, в разгаре проводившейся во Франции кампании, позднее получившей название épuration sauvage («незаконная зачистка»).

В ходе этой кампании, призванной выявлять и казнить коллаборационистов, около 26 тысяч девушек, родивших детей от немцев или просто подозревавшихся в связях с оккупантами, были подвергнуты публичным унижениям, включавшим бритье головы. Личный секретарь Уинстона Черчилля писал: «Мимо нас, под аккомпанемент ругани и угроз, медленно ехал открытый грузовик. В кузове было около дюжины женщин, все — с обритыми наголо головами, низко опущенными от стыда».

Надо заметить, что в самой Германии в это время находилось более пяти миллионов иностранных рабочих, угнанных с оккупированных территорий. Случалось, что немецкие женщины и девушки вели себя с ними, скажем так, не совсем в соответствии с декларируемыми моральными принципами нацистского государства; об этом, в частности, упоминается в отчете чиновника Департамента расовой политики: «Многие немецкие женщины не стыдятся заводить дружбу и даже вступать в интимные отношения с этими мужчинами чуждых нам народов. Они (женщины) позволяют себе открыто выпивать с мужчинами, которые даже не говорят по-немецки, в публичных местах, а потом исчезают с ними в парках или полях».

Эти женщины рисковали своей свободой: по законам Третьего рейха сексуальные отношения с людьми неарийского происхождения наказывались тюрьмой. Однако эти законы практически никогда не применялись в отношении солдат и офицеров вермахта — ни на Западном, ни на Восточном фронте.

Славяне, с точки зрения нацисткой расовой теории, считались «неполноценными», однако, несмотря на это, армия смотрела сквозь пальцы на связи между немецкими военными и женщинами с оккупированных территорий. Когда же это стало превращаться в проблему (ведь зачастую подобные отношения оказывались не только длительными, но и приводили к рождению детей), армейское руководство решило положить этому конец, и в 1942 году был выпущен циркуляр, в котором среди прочего говорилось, что «русские женщины недостойны внимания немецкого солдата».

В послевоенном Советском Союзе этот аспект войны был табуирован. Интересно, что, несмотря на отдельные случаи уголовного преследования, в Советском Союзе женщины, уличенные в сексуальных связях с нацистами, не подвергались социальному остракизму. Кто-то мог уехать в другой город из-за угрозы ареста, кто-то подделывал в документах дату рождения ребенка, однако ни о каком бритье головы или стоянии на площади с табличкой «Я спала с немецкими свиньями» (как это делалось во Франции или Голландии) речи не шло.

Интересно, что в той же Норвегии участь подобных женщин была более печальной: после освобождения этой страны пять тысяч женщин, родивших детей от немцев, были осуждены на полтора года принудительного труда, а их детей распределили по сиротским приютам.

В современной России история этих женщин и их детей до сих пор остается неисследованной. Но все же в последние годы были удачные попытки донести до широкой аудитории эту проблему: фильмы «Франц + Полина» Михаила Сегала, снятый в 2006 году и получивший несколько европейских и российских кинопремий, и «Одна война» Веры Глаголевой, вышедший в прошлом году, хотя бы отчасти восполняют этот пробел.

http://www.snob.ru/selected/entry/18034

Заметьте, что солдат и офицеров, оказавшихся в плену, даже в раненном и безсознательном состоянии потом ждали лагеря, как предателей, а тут бабы спят с оккупантами и что? А ничего!

Норвежцы тоже, только наши как всегда пощадили слабую, несчастну женщину.

Когда я в молодости посетил восточную Украину, то интересовался у пожилой женщины как тут они жили под немцами. Она спосокойно рассказывала, что самое страшное когда проходит фронт, а так обычная жизнь, регулярно немцами устраивались танцы, девчонки бегали на них как и до войны. Немцы были добрые, дарили подарки из Германии. Конечно речь шла о регулярных войсках, войска СС там не были.

А в общем нужно понимать, что патриотизм женщины и мужчин исторически, мягко говоря, совершенно различен. Мужчина доказывал его или ему его доказывали его всегда ценой жизни, и потому он у нас в печенках. Женщин просто брали в наложницы или работницы, то есть для них это просто смена хозяина, когда на худшего, а то и на лучшего. В современных условиях глобализма женщина оказалась более приспособленой лично для себя. Ей легче выйти замуж за иностранца, чем мужчине женится. Она может рожать или не рожать и судьба своего народа ее волнует меньше, чем это волнует мужчин. Примечательно, что когда нашей соотечествннице  указали, что Британия также идет к вымиранию, она стала возражать, приводя примеры насколько там хорошо созданы условия для молодых матерей, не вспоминая, а есть ли отдача от тех мамаш в виде интенсивного детопроизводства. А когда женщину-специалиста спрашивают о вариантах решения демографического дефицита, она сразу вспоминает об иностранной иммиграции.

Нужно уяснить - статистическая женщина рожает не для народа-отечества-человечества. Она может родить для себя, но максимум одного ребенка. Женщина всегда рожает для мужчины, мужа. Только если общество таким образом социально устроено, что мужчине в нем нужны дети, а женщине нужен мужчина, только тогда общество будет демографически состоятельно.

Золотой миллиард сам себя пожирает.

Ю.Б.
все хуже было. Женщины активно помогали гнать мужчин на фронт.

Конечно не без такого, но Отечественная была все таки народной войной, вызванной нацистской политикой Германии.
Отец очень уважительно говорил о немцах как солдатах и иронично по тому как война изображалась в кино, на ТВ в т.ч., но в то же время в его рассказах всегда чувствовалась охватившая наш народ воля и стремление к победе.
Последнее оказалось тогда выше горя и бед, вызванных как самой войной, так и уродливостью нашего строя.