Это ключ к спору.
Вообще Мун42 часто смеётся, а психолог то серьёзный.

У Вильгельма значительная табуретка.
На самом деле трон мужчины это символ его власти. Троны, стулья, место, есть рудиментарный символ, это то, что нельзя занимать никому. Троны несут сакральный смысл и вообще, опасно занимать чужие троны, они сливаются с хозяином. Поэтому в каждом доме существовало место хозяина, трон, куда никто не мог сесть. Обычно это во главе стола. У меня это место на кухне, самое лучшее. Никто бля не может туда сесть. Опасно.

Расскажу историю, которая случилась со мной в далёком 91 году весной.
Посреди Тихого океана я заступил на вахту вахтенного офицера корабля первого ранга к вечеру. Пришёл командир корабля, выслушал доклад о состояниии корабля, команды, погоды, волнения моря, дрейфа, координат. Сказал: заводись, иди в эту точку, к утру там будет встреча с нашим кораблём. И ушёл. Это означает: корабль твой, но в точке будь утром 6.00.
Начал готовить корабль к даче хода, время на прогрев дизеля (размером с вагон), команда по кораблю: приготовиться к даче хода (означает вынимание удочек и всякой херни с бортов, заступление на вахты). Команда в машину - приготовить главный двигатель к даче хода через 15 минут, проложил курс, расчитал скорость и по готовности машиннного отделения дал команду на запуск главного двигателя. Потихоньку развернулись, легли на курс и начали разгоняться. Ночь, тепло в тропиках под 30, океан спокойный, полная темень, только звёзды светят, полный покой. Команда спит, в рубке только рулевой и посыльный. Корабль мой. Обошёл корабль, проверил всё.
Слева остаётся атолл Бекини, тот самый, на котором американцы взорвали водородную бомбу при испытаниях. Рассвет наступает в тропиках рано, красиво. Бесконечный просторы, тишина и воздух.
В ходовой рубке, она же главный командный пункт, установлено кресло. Это кресло командира, где он проводит часы на переходах. Вот, на него нельзя садиться никому. Это морской закон. послонявшись по бортам корабля и мостику я  уселся в него, корабль идёт по курсу, все спят, всё идёт по плану, даёшь команды и получаешь доклады о состоянии корабля на переходе.
Я нарушил закон, и это было единственный раз, как потом оказалось больше не было возможности в связи с разорением военно-морского флота.  Но знал, что это обусловлено прямым выражением доверия, тонкая морская этика, когда командир не вдалбливает курсы и условия, а прямо отдаёт все решения тебе, лейтенанту, демонстративно, и идёт спать. Сотня офицеров и полсотня матросов просто спят посреди океана. Корабль мой. Несколько часов тишины, достоверное владение кораблём, уверенность профи возможно и было пиком моей офицерской карьеры на флоте (не считая карьеры специалиста). Спустя два года этот красавец корабль, которому было 20 лет, продали узкоглазым на слом, хотя эти корабли служат 40 лет.
А к утру пришли в точку, ни минутой позже 6.00, заглушил двигатель, лёг в дрейф, записал в вахтенный журнал. Через полчаса появился наш танкер из Аргентины с апельсинами и водой, лёг в дрейф, кто то вышел на палубу и закинул лески. Ловили треску, видать на завтрак.
Скоро вышли на связь, запросили подход к борту, с японских островов, за 4000 миль  сразу поднялся американский самолёт-разведчик курсом на нас, о чём мне доложили с поста разведки. Но мне уже было пора сменяться и идти спать. Потом прилетел этот самолёт, поднятый по факту радиообмена, меня разбудили поэтому. И это уже другая история.

А после учёба, бизнес, политика. Я знал, что кресло можно и даже нужно занять.