Свободомыслие
Я не доверяю женщинам. Как можно доверять существам, построившим свою жизнь на своем теле? Как можно доверять существам, чья суть — паразитизм? Они — важнейшие объекты гуманизма и морали, и с удовольствием принимают эту роль на себя. Они не работают и не творят — «наивысшая» похвала для женщины — звание «мать». Звание, дающее неограниченное право паразитировать на мужчине, обществе, своем ребенке. Звание, которое дает право искалечить и изуродовать еще одну маленькую жизнь, возможно — нераскрывшуюся личность. «Мать» — живой инкубатор, отвратительное жестокое чудовище, которое обладает огромными правами и льготами только за то, что у нее из влагалища выполз комок плоти, каких выползает ежесекундно тысячи, наполняя Землю новой грязью. Как можно доверять тем, кто, не обладая никакими достоинствами, не пытаясь развиваться, творить, размышлять, априори считает себя наивысшей ценностью — для всего мира и для мужчины. «Мужчина, — говорят эти глупые ленивые твари, — должен мне то, то и то. Мужчина должен быть таким, таким и сяким. Он должен мне — еще то, то и то. Я хочу, чтобы он...». Раздутое самолюбие, чванство и подлость — вот что характеризует женщин. Мужчина, окружающие должны им все, а что готова женщина предложить взамен? «Себя», — чванливо ответит женщина. Великая ценность, доложу я вам! Какой же нужно иметь уровень развития, а точнее недоразвитости, чтобы с таким чванством полагать, будто им все и всё должны? «Слабый пол»? Ну ничего себе слабый! Такого заряда подлости, сучества, хамства и самомнения не сочетает в себя ни единый мужчина, в то время как женщины — сплошь и рядом! «Нежный физически»? У женщин выносливость, болевой порог и жестокость гораздо выше, нежели у мужчины. Все женские армии, которые знала история, отличались неимоверной жестокостью, с которой не сравнится даже орда жестоких варваров. «Хранительницы очага», «верные супруги» и прочее? Эти эфемерные понятия выдумали женщины, чтобы еще более оправдать и повысить цену своему бесполезному существованию. У женщины нет тормозов — она будет делать все, всегда и везде — настолько, насколько позволяют окружающие. А они позволяют многое. Безнаказанно и нагло.
